«Рассмотрю любые предложения из России»

Гильермо Абаскаль — один из самых противоречивых тренеров в новой истории «Спартака», которого активно обсуждают даже после увольнения. Всё это время испанец почти не контактировал с медиа, но специально для «Известий» и «Спорт-Экспресса» детально разобрал период своей работы в России.

В эксклюзивном интервью Абаскаль рассказал о влиянии ареста Квинси Промеса на результаты, желании Пола Эшуорта привезти форварда сборной Италии Матео Ретеги, причинах решения отказаться от услуг капитана команды Георгия Джикии и багаже для нового наставника красно-белых Деяна Станковича.

Москва и Россия — навсегда в моем сердце

— Гильермо, вы один из немногих иностранных тренеров, который после увольнения регулярно возвращается в Россию. С чем это связано?

— Россия остается частью моей жизни. Всегда об этом говорил и буду говорить. Именно здесь мы с женой пережили, наверное, самый счастливый период. Наш первый сын, Николай, родился в Москве.

У нас много друзей и близких, которых мы любим. И считаем, что нужно быть честными с теми, кто был рядом. «Спартак» дал мне огромный шанс, сделал лучшим человеком и тренером, а люди, российский народ, всегда относились с уважением. Считаю, что я им обязан. Поэтому Москва и Россия — навсегда в моем сердце. Это особое место.

— Русский язык еще не забыли?

— Помню много слов. Неудивительно — после двух-то лет работы! Во втором сезоне я в основном использовал на тренировке короткие подсказки на русском. Мне это нравилось. Хотя, конечно, для испанцев ваш язык сложен. Но выучить можно.

— Ваш сын Гильермо-Николай будет учить русский?

— Он уже разговаривает! Когда летим в Испанию, он говорит: «Пока-пока». Плюс он выучил цифры, еще когда мы были в России. Теперь мы ждем второго ребенка — пока не знаем, где он родится, но мы, безусловно, привязаны к Москве.

— Есть ли планы по возвращению в Россию в 2025 году?

— Да, конечно, мы всегда думаем об этом. Одна из причин — работа: если появится предложение, это станет поводом вернуться. Другая причина — навестить друзей. Хотим приехать и увидеться со всеми, ведь некоторые из них летали на нашу свадьбу в Испанию. Можно сказать, стали частью нашей семьи.

— В РФС надеются, что в этом году наши клубы и сборные вернут на международные турниры.

— Я тоже на это надеюсь. Но, как я уже говорил, текущий момент очень важен, потому что каждая трудность — это возможность для роста. Если нельзя играть за границей, значит, нужно развиваться в пределах своей страны. Чтобы быть максимально подготовленными, когда еврокубки вернутся.

Я хотел бы стать частью процесса, вносить свой вклад. Помню нашу команду, в ней было много молодых игроков: Пруцев, Денисов, Хлусевич, Литвинов, Игнатов, Зорин... Дать им расти, поддержать — это был наш план! Мы хотели показать всему миру, чего они могут достичь. Несмотря на изоляцию, мы много работали, чтобы вернуться сильнее, — такой была цель.

— Вы покинули «Спартак» девять месяцев назад. С какими эмоциями сейчас смотрите матчи с его участием?

— Я, кстати, слежу за всей РПЛ, а не только за красно-белыми. В «Спартаке» нашим штабом была проделана огромная работа, поэтому мы рады видеть успех клуба. Сейчас он примерно повторяет наш первый сезон, не так ли?

Это здорово, учитывая, что все игроки провели уже около сотни матчей за «Спартак». А ведь они молодые футболисты — им меньше 24 лет. И они выросли вместе с нами. Мы видели, как они повзрослели с тех пор, как сделали первые шаги в команде. И те иностранцы, которых мы пригласили, теперь стали важными фигурами: Бабич, Дуарте, Бонгонда, Угальде. Каждый из них окреп в «Спартаке», и это радует, потому что мы попрощались чуть больше чем полгода назад. До сих пор убежден, что они качественные футболисты, способные добиваться топ-целей.

— Недавно вы сказали, что нынешний «Спартак» полностью подготовлен и создан вами. Последний раз «багаж» красно-белых обсуждали после увольнения Дмитрия Аленичева и чемпионства Массимо Карреры...

— Нет-нет, я не считаю, что существует багаж Аленичева, Абаскаля или кого-то еще. Единственное, что я хочу сказать по этому поводу: без качественной подготовки у вас не получится сразу дать результат. Нужно или время, чтобы всё перенастроить, или новые футболисты. Если нет ни того ни другого, то проходит пара недель, и команда, конечно, меняется, но что-то в ней остается и от прошлого тренера. Не из-за Абаскаля. А потому что футболисты впитывают идеи каждого специалиста, у которого играли.

Посмотрите на «Байер» Хаби Алонсо, послушайте его интервью. Он говорит, что взял немного от Гвардиолы, немного от Анчелотти, немного от Моуриньо... Если всё сделать правильно, частица тренера останется с игроком навсегда. Если неправильно — футболист запомнит, что тренер был приятным или неприятным, но его идеи никуда не денутся. Вот в чем суть.

Я не считаю это багажом. Но если игроки сохранили о тебе хорошие воспоминания и благодарны, то для меня как тренера это самое важное достижение. Не титулы! Хотя они, конечно, тоже важны. Сохранив хорошие отношения почти с каждым футболистом, мы в штабе уверены, что хотя бы сделали всё, что могли, чтобы им помочь. А они нас за это поблагодарили. Так что время покажет, хорошо мы работали в «Спартаке» или плохо.

— Прошлой весной Угальде был одним из самых критикуемых футболистов «Спартака». Удивлены его прогрессом?

— Он молодой игрок, который присоединился к нам во время зимнего перерыва, а это непросто. Когда он приехал, то оказался в сложной ситуации: отсутствие Квинси, с которым они сыгрались на сборах, конкуренция с Соболевым... В этом сезоне конкуренции нет, потому что нет другого форварда. Манфред знает, что является игроком стартового состава. Это придает уверенности.

К тому же есть важный нюанс: даже если он не забивает, то совершает много полезных действий. Хорошо прессингует, всегда оказывается в нужном месте. Например, Тюкавин такой же. Он работает на ограниченных пространствах. С такими игроками, особенно когда они молоды и только пришли в клуб уровня «Спартака», нужно быть очень терпеливым. Думаю, сейчас Угальде движется в правильном направлении. Очень рад за него, потому что его трансфер — серьезное и важное вложение.

— Судя по интересу к Манфреду из Европы, вложения окупятся?

— Именно. Жаль, что не получилось подписать еще одного игрока... Матео Ретеги — он был в нашем шорт-листе, Пол Эшуорт очень его хотел. Но я понимал, что это невозможно. Сказал ему: «Пол, у меня есть контакты в Италии. Привезти Ретеги нереально».

Но прорабатывались и другие варианты. Например, Абель Руис (нападающий «Жироны». — Ред.) или Ферран Жутжла (нападающий «Брюгге». — Ред.), когда они были молодыми игроками и выступали не в Испании, а в лигах поскромнее. Оба усилили бы «Спартак» и стали большим активом для клуба в будущем. Таких футболистов в мире не так много.

— Ретеги — самый статусный игрок, которого «Спартак» хотел, но не смог подписать?

— Да. Думаю, он был бы не просто важным футболистом, а исключительной фигурой в команде. Но, как понимаю, на тот момент на него уже вышел «Дженоа». К тому же сейчас он игрок сборной Италии — думаю, в тот момент этот фактор, а также отсутствие еврокубков в России сыграли роль. Поэтому он выбрал Италию. Не говорю, что это лучше, но очевидно, что для своего будущего он поступил правильно.

Я даже представить не мог, что с Промесом в ОАЭ что-то случится

— Недавно вы вместе с Промесом смотрели игру за Суперкубок ОАЭ, а потом посетили и матч его «Юнайтед». Как появилась идея встретиться с Квинси в Дубае?

— Я всегда говорил, что Квинси на личном уровне был очень важным человеком как для меня, так и для «Спартака». Он прирожденный лидер, который помог многим ребятам. К тому же мы расстались из-за той сложной ситуации... Представьте, что вы садитесь в самолет, а один из ваших игроков остается в аэропорту. Это случилось почти год назад. Вот почему мне было необходимо лично встретиться и поговорить с Квинси.

Мы поддерживали связь, но мне нужно было убедиться, что с ним всё в порядке. Мы увиделись, выпили кофе, а потом поехали на игру. Затем я посетил матч «Юнайтед». Квинси спокоен, он борется, хочет играть в футбол и со всей страстью отдаваться любимому делу. А еще хочет вернуться в «Спартак». Он всегда об этом говорил.

— Какой была ваша реакция, когда Промеса не выпустили из ОАЭ и вы поняли, что во второй половине сезона придется играть без него?

— Как бы описать эти чувства... У меня будто отняли часть жизни! В первый год нашей совместной работы он забил 25 мячей. Человек с такой статистикой — это ключевой игрок. А «Спартак» с таким футболистом — одна из сильнейших команд РПЛ.

Не хочу говорить, что мой проект рухнул в тот момент. Но это стало неожиданностью, было очень тяжело. Он оставил меня на полпути. Мы формировали атаку с Бонгондой, Промесом, Угальде, Соболевым и запасными — Зиньковским, Игнатовым. Считали, что станем гораздо успешнее и сильнее в атаке. После ареста Квинси мне было очень непросто. А для команды, думаю, это был шок. В тот момент нужно было искать нового лидера внутри коллектива, ведь это как раз таки была роль Промеса.

— Есть несколько версий, кто именно принял решение взять Квинси в ОАЭ: он сам на этом настоял, вы, генеральный директор... За кем было последнее слово?

— Возможно, в клубе не знали, что подобное вообще возможно. Я как тренер был в курсе, что он уже находился в Эмиратах в первую неделю января. То есть еще до сборов. Поэтому даже представить себе не мог, что с ним что-то случится. Ведь если он уже был там, значит, всё в порядке. А если есть проблемы, то как он мог вернуться в Москву, а потом снова присоединиться к команде?

— Останься Промес в команде, возможно, вы бы взяли титул со «Спартаком».

— Думаю, да. [После случившегося] я сказал Квинси: «Ты там, мы здесь... Но будем бороться!» Мы были уверены, что после такой подготовки на сборах всё будет отлично. Команда действительно находилась в хорошей форме, Промес оформил хет-трик в матче с «Астаной». Всё было настолько хорошо, что мы думали только о том, чтобы показать всем: да, первая часть сезона получилась не лучшей, но теперь мы постараемся выиграть все оставшиеся матчи чемпионата.

— В первом матче без Квинси «Спартак» сыграл вничью в Санкт-Петербурге. Вы прилетели вместе с командой, несмотря на дисквалификацию, но в день матча вернулись в Москву. Что это было?

— Как я уже сказал, мы отлично поработали на сборах. Всё, что оставалось дальше, это верить друг в друга. Я хотел сплотить игроков, персонал, напомнить им, как хорошо они потрудились. Поэтому сказал: «Идите и выиграйте этот матч!» И отправился в Москву.

Из-за дисквалификации я не мог присутствовать на стадионе. А в отеле, где мы остановились, было сложно подключиться к необходимой картинке: к камере для анализа матчей, трансляционной, планшету. Поэтому смотрел матч из своего офиса в Москве.

— Вы покинули «Спартак» после поражения от «Сочи», который в тот момент шел на последнем месте. После игры никто из игроков не остановился в микст-зоне, все выглядели подавленными.

— Этот матч был странным: всё выглядело хорошо, мы играли нормально, атаковали. Но они забили гол, который казался абсурдным. И всё вдруг пошло на спад: уровень нашей концентрации, умственных способностей на поле...

Как это сказать... У тебя вроде есть желание, но ты не можешь его реализовать, понимаешь? По-испански это называется impotente. Ты пытаешься, но у тебя не получается. Чистая психология.

Стоял вопрос: Джикия или Бабич? И я выбрал Бабича

— Генеральный директор «Спартака» Олег Малышев объяснил вашу отставку накопившейся усталостью из-за давления, с которым вы уже не справлялись.

— Не думаю, что дело в давлении. Оно присутствовало с самого начала — и мы всегда справлялись. Для меня давление — двигатель жизни. Это придает мотивацию. Вы — журналист, который выполняет свою работу. У вас есть конкуренты, но вы хотите быть лучше, чем они. Это ведь здорово, верно? Так вот я такой же. Мне нравится конкуренция, нравится давление — благодаря этому я становлюсь лучше.

— Но «Спартак» — особый клуб в этом плане. Тренеров постоянно критикуют журналисты, эксперты. Александр Мостовой вас до сих пор вспоминает!

— Мостового я помню. Знаю, что он был хорошим футболистом. Но говорить о нем не хочу. Он это делает, а я не буду.

— Но ваши резкие ответы на пресс-конференциях — разве не попытки отбиться от давления? «Можете спросить у вашей жены, счастлива ли она без вас» — так вы отреагировали на реплику о том, что без вас на бровке команда играет лучше.

— Журналист проявил ко мне неуважение, вот и всё. С моей точки зрения, он задал непрофессиональный вопрос. И поскольку это было непрофессионально, я подумал, что меня не уважают. Поэтому я ответил так же, как он выразил свои замечания.

— Еще одна цитата — о том, что стартовый состав «Спартака» вам подсказывает Бог. Правильно понимаю, что так вы ответили на инсайды о желании Максименко покинуть клуб?

— Да, вы правы.

— И финальное: за пару дней до матча с «Оренбургом» вы опубликовали в мессенджере фотографию собаки среди овец с подписью: «Волк. Пес может прикинуться волком, но всегда будет оставаться псом, не забывайте». В чем смысл?

— На мой взгляд, жизнь состоит из вызовов. Нужно сначала бросить его самому себе, а затем — соперникам. Может быть, я ошибаюсь, но я так считаю.

— Александр Соболев объяснял переход в «Зенит» желанием выигрывать трофеи — якобы нынешний «Спартак» к этому не готов.

— Это его решение, в которое я не могу вмешиваться. В тот момент я получил сообщение от Саши — он написал мне, когда я был в «Гранаде». Правда в том, что в жизни приходится принимать разные решения. Иногда они даются легко, иногда — сложно. Они могут быть политкорректными или не очень. Важно осознавать последствия. Если он так решил, полагаю, у него есть аргументы. Главное, чтобы он не останавливался и выкладывался на 100%. Уверяю вас, Соболев способен на многое и еще не сказал последнего слова в футболе.

— Вы упомянули, что расстались со всеми в хороших отношениях и футболисты «Спартака» вам благодарны. Но Роман Зобнин после вашего ухода признался: «Те, кто был зол на Абаскаля, раскрепостились при Слишковиче».

— Злы на меня? Я всегда чувствовал их поддержку, у меня со всеми хорошие отношения. Для меня Зобнин — образец профессионализма в футболе. Он как старший брат для молодых игроков, и для меня очень важно, чтобы он продолжал играть за «Спартак», потому что он действительно может способствовать росту многих футболистов.

— Еще одна цитата — от экс-гендиректора Евгения Мележикова. Он утверждал, что уровень вашего влияния на процессы в клубе со временем достиг такой отметки, что вы «звонили напрямую в «Лукойл» из-за перекраски стен и неработающего принтера».

— Звонить в «Лукойл»? Из-за принтера?! Черт возьми, это ложь. Я никогда не звонил в «Лукойл». Даже не подумал бы это сделать.

— Но стены на базе ведь перекрасили.

— Смотрите, «Лукойл» очень хорошо работает со «Спартаком». А клубная база — это проект, который они хотели улучшить. Мы как тренеры дали лишь несколько рекомендаций. В итоге база серьезно обновилась. Но не потому, что это я попросил.

— Что произошло между вами и Георгием Джикией? Он был капитаном, но сначала потерял место в составе, что привело к скандалу, а после вообще покинул «Спартак».

— Как тренер я могу сказать, что любой выбор определяется результатом. Но есть и понятие футбольного вкуса: одному нравится Клопп, другому — Арне Слот, третьему — Гасперини. Некоторые тренеры предпочитают физически крепких игроков, другие — более быстрых. Наша идентичность требовала определенного уровня физической подготовки и техники. Основываясь на этом, мы делали выбор. Не отрицая факта того, что Джикия — крайне важный, а также опытный игрок.

Мы были нацелены на чемпионство и поэтому искали новых футболистов. Взяли Бабича, чтобы усилить конкуренцию в центре обороны. Помимо того что Срджан обладал важными качествами — длинные передачи, сильная игра на стандартах, — он с первого же матча начал забивать. Конечно, непросто принять тот факт, что ты, капитан команды, теперь на скамейке запасных. Нужно быть в хорошей форме, а это нелегко. Мы старались помогать каждому, но угодить всем сразу нереально.

— То есть причины, по которым Джикия перестал играть, — игровые, а не личные?

— Безусловно, Джикия — опытный защитник, который хорошо читает игру. Но мы нуждались в более подходящем футболисте под высокую линию обороны, активный прессинг и стандарты. Поэтому изначально искали защитника, который был бы хорош на угловых и штрафных. Обратили внимание на Бабича, посчитав, что он закроет все потребности. Теперь — по рабочей ноге. Правши обычно лучше играют левой ногой, чем левши — правой. Это вопрос ловкости и привычки. Поэтому стоял вопрос: Джикия или Бабич? И я выбрал Бабича.

— В начале интервью вы допустили, что еще поработаете в России. Можете себя представить в ЦСКА или «Зените»?

— Никогда не знаешь, что произойдет в будущем. Рассмотрю любые предложения из России. Но чувство возвращения домой испытаю лишь с одним клубом. Со «Спартаком».